Первый раз с нами в город выходила незнакомая школа из Королёва.

— Что у вас за школа? — спросили мы, чтобы завязать знакомство.
— Российская, — ответила школа. Вероника Седых имела при этом довольно ехидный вид.
— Понятно, — сказали мы и вздохнули. Кажется, знакомство не складывалось. Мы тогда не знали, что школы действительно бывают российскими, а у Вероники просто такое выражение лица.

Встать в круг — вот обычно решение всех проблем и верный способ познакомиться. Но у памятника Ленину на Ленинградском вокзале не было места для круга — там было только четкое квадратное углубление. Артем об этом углублении говорил: «Здесь безопасно», поэтому туда все кидали сумки. Артем требовал, чтобы люди ещё и залезали в углубление, но его не слушались и кучковались поодаль. В углублении стояла разве что Варя. Она занималась регистрацией и пыталась налаживать первичные контакты, отвешивая людям комплименты. Маше Распоповой она, например, сказала, что та похожа на Диму Захарова (см. выход в Казань). И хотя все организаторы подтвердили, что Дима клевый парень, Маша заметно приуныла.

Кстати, среди школьников тоже обнаружился Дима Захаров, только немного другой. Не похожий на Машу.

Он вел себя вполне прилично, в основном загадочно молчал или усмехался, но Симе и этого было достаточно, чтобы последовать примеру Вари и назвать Диму хорьком. В это время пришел Саня Личагин, присоединился к школьникам и стал веселить их, требуя, чтобы Вероника кидала разными предметами в Диму Максимова. Ну, а Маша Скорнякова увлеченно рассказывала Артему и Лене, как она была вместе с ними на смене в Болгарии, но их совершенно не помнит.

Так участники и организаторы по возможности обижали друг друга, пока не пришли все-все-все. Ну, или почти все-все-все. Просто Антон Малахин в это время почему-то ловил такси на ВДНХ. Несмотря на Антона, Варя заявила, что мы собрали кворум. Тогда было решено, что раз не круг, то пусть хоть квадрат, и все с некоторыми усилиями выстроились по периметру углубления.

Лена Шепунова попыталась говорить, но её все время перебивала женщина, объявляющая из динамика прибытие и отправление поездов. В перерывах между женщиной организаторы смогли все же раздать участникам своеобразные анкеты. Анкеты на самом деле были рекомендациями, и это означало, что заполнять их нужно в парах и отвечать на вопросы не про себя самого, а про того, кто тебе близок по духу. Например, Илья Булгаков был крайне близок по духу Диме Литвиненко. Видимо, поэтому, составляя его рекомендацию, в ответ на вопрос «Чем он вам нравится?» Илья написал «Он мне вообще не нравится».

Но Диме это было как бы безразлично. У него, во-первых, была Оля Савенко, которой он нравился по определению, а во-вторых, уже без всякого определения, на него уже тогда положила глаз Вероника. Это произошло вот так:

Составление рекомендаций увлекло участников. Они стали искать интересные места для заполнения. Многие горбились, подставляя спины под бланки, кое-кто сидел, свесив ножки, прямо на гранях пресловутого квадрата, кто-то не выдерживал и вставал на колени, а Литвиненко и вовсе норовил уйти за пивом. Ксюша Сябитова сразу проявила характер и для заполнения рекомендации буквально нагнула Максима Кичигина, который был, да и остается втрое выше её ростом.

Наряду со скромными и законопослушными людьми, которые следовали заданию и писали друг о друге в парах, существовали бесчинствующие группы из четырех-пяти человек. Именно в такой группе состояли Илья Лямичев и Миша Савин. Как и поступают испокон веков любые группы по интересам, они вместе с Женей Чирковым, Лешей Кушнеровым и случайно затесавшейся Женей Мкртчян проводили время у памятника. Там они беседовали на отвлеченные темы. Но несмотря на это, духовная близость Миши и Ильи все равно отразилась в их рекомендациях. На некоторые вопросы они давали абсолютно идентичные ответы. Например, отвечая на вопрос о деле, которое они сделали вместе, ребята, словно сговорившись, написали: «Шпарили телок».

Именно у памятника впервые появился неизвестный человек, который вел себя странным образом.

Он подошел к Ане Кожушнер и попросил себе чистый бланк рекомендации. При этом он не собирался никуда ехать. Его не поняли, но бланк дали — не жалко. Позже выяснилось, что ему сильно приглянулась Надежда Борисовна, и он решил ответить на вопросы о ней, чтобы был повод ближе познакомиться. Надежда Борисовна реагировала на это вежливо, но с достоинством. Поэтому человек письменно охарактеризовал Надежду Борисовну словом «хорошая», сдал анкету и ушел восвояси.

Подходило время поезда. Женщина из динамика прокричала об этом уже несколько раз, а Антона Малахина все ещё не было. Он догнал нас у поезда, ориентируясь на флаг. На вопрос, почему он так опоздал, Антон развел руками и сказал:

— Неудачно пошутил. Пришлось сорок минут оправдываться.

В вагоне обычным пассажирам пришлось нелегко. Думаю, они пожалели, что не имеют отношения к Выходу в город. Те, кто пытались спать, неизменно наталкивались на шумную активность — как участников, которые подкрепляли завязавшиеся отношения разными способами, так и организаторов, которые впотьмах читали только что собранные рекомендации и на основе их составляли что-то развеселое на утро, обсуждая, правомерно ли назвать Илью Лямичева педагогом, какими характеристиками обладает мускулатура Леши Кушнерова и насколько громко смеется Маша Осьмак.